– Она боится, – сказал Ник, – поэтому и ушла туда. Это ей уже чересчур. А разве для вас этого не слишком много? Разве вы сейчас не воспринимаете это разумом, никак не выражая своих чувств? Я вижу экран; я знаю, что я вижу, но только... – он поднес руку ко лбу, – только лобные доли моего мозга постигают то, что я вижу. И слышу. – Он прошел к спальне и тихонько приоткрыл дверь. Чарли лежала на кровати, странно изогнувшись; склонив голову набок, а глаза были широко раскрыты. Ник прикрыл за собой дверь, тихо подошел и присел на край кровати.

– Я знаю, что он собирается сделать, – проговорила она.

– Правда?

– Да. – Она кивнула без выражения. – Он собирается заменить им части мозга, а затем удалиться, оставив пустоту. Вакуум. Они будут ходячими пустыми оболочками. Это вроде лоботомии. Помнишь, в школе рассказывали о лечении психических заболеваний в двадцатом веке? Те доктора на самом деле просто лишали людей мозга. А эта тварь удалит им узлы Роджерса – и даже больше того... она не остановится, сделав их просто подобными нам. Провони-то она не тронула – он убедил ее.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросил Ник.

– Ну, это не очень долгая история. Два года назад я подделала полный набор тестов на Джи-2 – и показала удовлетворительные результаты. Тогда я на какое-то время получила доступ к официальным протоколам, и однажды – черт знает зачем – я запросила информацию на Провони, так называемое «досье Провони», и, спрятав под пальто, утащила его домой – там были в основном микрофильмы. А потом сидела всю ночь и читала его. – Она пояснила: – Я очень медленно читаю.

– И он вроде того? Мстительный?

– Он одержимый. Он совсем не то что Кордон; Кордон был разумным человеком, разумной политической фигурой – но ему выпало жить в обществе, где не дозволено никакого инакомыслия. В другом обществе он наверняка бы стал крупным государственным деятелем. А вот Провони...

– За десять лет он мог измениться, – заметил Ник. – Почти все это время он провел в одиночестве... За эти годы у него наверняка было достаточно интроспекции и самоанализа.

– А ты заметил это сегодня? Только что?

– Нет, – признался он.

– Меня вышвырнули с работы и оштрафовали на 350 юксов – в результате у меня оказалось уголовное прошлое, к чему я еще кое-чего добавила. – Она помолчала. – То же самое и Дэнни. Он несколько раз сидел. – Она подняла голову. – Иди туда и смотри телевизор. Пожалуйста. Если ты не пойдешь, то я пойду сама, а я правда не могу. Так что иди ты, ладно?

– Ладно, – отозвался Ник. Он вышел из спальни и уперся в телевизор.

«Права ли она? – спросил он себя. – Насчет Провони, насчет его характера? Это ведь совсем не то, что мы слышали... что нам сообщала пресса Низших Людей. Если она испытывала такие чувства, то как она могла быть кордониткой и продавать его брошюры? Но ведь брошюры-то были Кордона, – вспомнил он. – Возможно, привязанность к Кордону заставила ее преодолеть недоверие к Провони. Бога ради, – подумал он, – только бы она ошиблась в отношении того, что они намереваются сделать с Новыми Людьми – лоботомировать их, все десять миллионов! Включая и Аномалов. Например, Уиллиса Грэма».

Что-то ворвалось в его сознание, какой-то ветер – вроде того, что дует из преисподней. Он схватился руками за голову, согнулся от... боли? Нет, не боли – от какого-то невероятно странного чувства, словно заглядываешь в бездонную черную яму, начиная медленно-медленно в нее опрокидываться.

Ощущение вдруг исчезло.

– Меня только что просканировали, – дрожащим голосом проговорил он.

– Ну и как? – спросила Илка.

– Он показал мне Вселенную, лишенную звезд, – ответил Ник. – Мне бы в жизни не хотелось еще раз такое увидеть.

– Послушайте, – сказал Эд Вудман. – Здесь на десятом этаже живет невысокого ранга Новый Человек... квартира ВВ293КС. Я собираюсь пойти туда. – Он направился к двери. – Никто не хочет со мной? Может, ты, Ник?

– Иду, – откликнулся Ник. Он последовал за Эдом Вудманом и догнал его в тихом, устланном коврами коридоре.

– Он прощупывает, – проговорил Эд, подойдя к лифту и нажимая кнопку. Он указал на двери квартир, бесчисленные ряды которых заполняли одно это здание. – Он прощупывает за каждой из этих дверей. Бог знает чем это обернется для некоторых – поэтому-то я и хочу посмотреть на этого Нового Человека... Маршалла – так, кажется, его фамилия. Джи-5, как он мне однажды сказал. Мелкая сошка, как видишь; поэтому он и живет в здании, где в основном квартиры Старых Людей.

Лифт прибыл, они вошли в него и стали опускаться.

– Слушай, Эпплтон, – обратился к нему Эд. – Я боюсь. Меня тоже прощупали, но я ничего не сказал. Он что-то высматривает, и в нас четверых он этого не нашел, но где-нибудь может найти. И я хочу знать, что он сделает, когда найдет это. – Лифт остановился, и они вышли в коридор. – Сюда, – указал Вудман, стремительно шагая вперед; Ник заторопился, поспевая за ним. – ВВ293КС. Это мне и нужно. – Он направился к двери, а подойдя к ней, остановился; Ник успел нагнать его.

Эд Вудман постучал.

Никакой реакции.

Он повернул ручку. Дверь отворилась. Эд Вудман осторожно отвел ее в сторону, постоял, затем двинулся впереди Ника.

На полу, скрестив ноги, сидел стройный мужчина с небольшой черной бородкой, одетый в дорогой халат.

– Мистер Маршалл? – негромко спросил Эд Вудман.

Стройный темноволосый мужчина поднял свою раздутую шарообразную голову; он разглядывал их, улыбаясь. Но не произносил ни слова.

– С чем это вы играете? – наклонился к нему Эд Вудман. Обернувшись, он сообщил Нику: – Электрический миксер. Он поворачивает его лопасти. – Эд выпрямился. – Джи-5. Примерно в восемь раз выше нас по умственным способностям. Ну, он по крайней мере не страдает.

Подойдя ближе, Ник спросил:

– Вы можете говорить, мистер Маршалл? Можете вы нам что-нибудь сказать? Как вы себя чувствуете?

Маршалл захныкал.

– Вот видишь, – сказал Эд, – у него есть чувства, переживания, даже мысли. Но он не может их выразить. В больницах я видел людей, перенесших удар, когда они не могут говорить, не могут общаться с другими людьми, а только вот так же плачут. Если мы оставим его, с ним ничего не произойдет.

Ник с Эдом вышли из квартиры; дверь за ними захлопнулась.

– Мне бы еще немного таблеток, – пробормотал Ник. – Ты можешь предложить что-нибудь действительно толковое – подходящее для такого случая?

– Гидрохлорид дизепрамина, – отозвался Эд. – Я дам тебе немного своего; у тебя его, как я заметил, нет.

Они добрались до лифта, и Эд нажал на кнопку.

– Лучше мы не будем им говорить, – предложил Эд, пока они поднимались.

– Все равно они скоро узнают, – ответил Ник. – Об этом узнают все. Если это происходит повсюду.

– Мы неподалеку от Таймс-сквер, – сказал Эд. – Может быть, он прощупывает концентрическими кругами; Маршалл получил это прямо сейчас, а вот Новые Люди в Джерси могут и до завтра не отовариться. – Лифт остановился. – Или до следующей недели. Все это, возможно, займет месяцы, а к тому времени Айлд – должно быть, именно он – может что-нибудь придумать.

– А ты хочешь, чтобы он придумал? – спросил Ник, когда они выходили из лифта.

В глазах Эда Вудмана мелькнул огонек.

– Мне...

– Тебе трудно решить, – закончил за него Ник.

– А ты как?

– Меня ничто бы так не обрадовало, – ответил Ник.

Вместе они вернулись в квартиру. Оба молчали: между ними словно выросла стена. Просто больше не о чем было говорить. И двое мужчин понимали это.

Глава 24

– За ними должен быть уход, – сказала Илка Вудман. Она все-таки вытащила из них отчет о состоянии здоровья мистера Маршалла. – Но ведь нас миллиарды – мы можем с этим справиться. Для них должны быть созданы специальные центры, вроде игровых площадок. И дортуары. И питание должно быть организовано.

Чарли молча сидела на кушетке, перебирая складки на юбке. У нее был раздраженный, недоброжелательный вид; Ник не знал, почему – тогда это его, впрочем, и не заботило.